Урында, магия цвета

Этой статьей я начинаю целую серию статей, которые я посвящу цветной магии, или, как её иногда называют, цветовая магия или Урында.

Из древнейших источников известно, что никто не властен над цветом. Цвет представляет собой в высшей мере нематериальную сущность, которая владеет миром и предопределяет с момента образования вселенной и доисторические и исторические события.
Цвет не может не быть, и цвет может не быть не существенным. Цвет порождает все, что может быть порождено и так же цвет уничтожает все, что может быть уничтожено.
За цветом прячется глубинная работа мироздания и на бестелесном, не материальном уровне и на материальном и сверхматериальном уровнях мироздания, так же недоступных нам как и бестелесный. Само мироздание не является вместилищем цвета, а лишь его порождением и тем делается видимым и ощутимым.
Цветной мир не является тем, что мы себе обычно представляем под этими словами. Цветной мир – это мир-антогонизм. Противопоставленный обычному миру он переплетается с ним, исключая последствия и причины, становясь его предводителем и поручителем. Из цветного мира приходят к нам понятия, существа и демоны. Туда же уходят крабы и всесильные писты.
Цветной мир противопоставлен материальному восприятию действительности. Простейший пример такого противопоставления – цветовая детерминированность судьбы. Множество примеров можно так же привести глядя на мир и понимая, что он всего лишь часть бутаформы, построенной на неверном представлении о космогенезе. Ведь в мире нет ничего бесцветного, кроме лжи. И таким образом мировой цвет проникает в сознание, оставляя на нем следы и доказательства своего существования в вечности.
Цвет пустоты материален как и все остальное, окружающее цвет. Не исключены и проникновения цветных протуберанцев в маргинальную часть пространства, которая заключена в происходящем. Происходящее так же не может не включать труд и знамения, которые уже доступны нашему взгляду, от чего приобретают большое практическое значение, для каждого понимающего их.
Бестелесные создания цветного мира пребывают во вселенском покое. Цвет этого покоя никакой практической пользы принести не может ни созданиям, ни пистам. Зачем же он создан в таком случае? На этот вопрос не исключен и ортодоксальный ответ, в поисках которого все же есть определенный смысл. Однако само существование этого варианта исключает предвидение, поэтому смысл поиска ответа представляется значительно более широким, чем на первый взгляд. Предвидение, основанное на переопределении цвета включает и другие особенности, дающие возможности уже во истину неординарные и выдающиеся. Эти особенности всегда заметны даже не вооруженным знанием глазу, ведь они возникают из основы всего существующего.
Вернемся к вопросу о самостоятельности сущего. Из приведенных выше рассуждений осталось не ясным только одно: каким же образом реализуется противопоставление включений ложных представлений и какими законами определяется цветовая диспропорция. Пока этот вопрос, не смотря на глубокую проработку и вековой анализ, так и остается не решенным. Над этой задачей предстоит ещё огромная работа по систематизации и синтезу.
Пока всего лишь несколько простых следствий из тезиса об антогонизме миров позволяют найти практическое применение Урынды. Далее в этой статье я намерен объяснить основные возможности учения и основы методов её практического применения, компенсируя этим некоторую предыдущую её теоретичность.
Первое что необходимо рассмотреть это возможность перемещения в цветовом пространстве, обеспечиваемую бестелесной субстанцией агма. Для вызова её пользуются простейшей формой шара, наполненной тремя цветами – цветом сегира, цветом цапца и цветом штайва. Объяснение этому достаточно очевидно – сегира всегда олицетворяла физическую, плотскую материальность и диспропорцию в ней, цвет цапца – как и само растение, ядовит и олицетворяет вред или насилие над материальным, а штайва использован как скрепляющий элемент, так как собственного значения не имеет, что, однако, не мешает ему быть значительным цветом в Урынде.
Простейшая форма выбрана так же не случайна. Шар, являясь наиболее неясным в очертаниях телом взывает к бестелесности, приглашаая агаму к сотрудничеству и дополняя уже описаный эффект наполняющих форму цветов.
Цветовое пространство подчиняется указанной форме и её наполнению, подминая, как снежный ком, падающий с горы, под себя все новые и новые области, копя полезную агаму, шар становится центром перемещений, запуская и другие процессы, часть из которых возвращает путешественника на место. В этом и кроется великое заблуждение, в свое время остановившее перспективные исследования в этой области на несколько веков. Один из вредных процессов заключается в отторжении формы цветным миром. Именно поэтому в наполнении использован кажущийся бессмысленным цвет штайва – он приобщает цветовой мир и форму, от которой в нашем среднем мире к сожалению отказаться невозможно.
Далее, из возможного, следует уже кратко упомянутое мной предвидение. Из беспредельного к нам приходят цветовые сигналы – тафтальмы. Для их соединения и толкования практика рекомендует использовать массированные цвета без различия форм. В переплетениях массированного цвета человек может различить и проникновение, антагонизм и сиосонию цветов. А исходя из сочетания увиденных цветов уже предположить будущность или прошедшее.
Этот вопрос требует детального рассмотрения, и уместить его в эту обзорную статью нет никакой возможности. Поэтому он будет рассмотрен в одной из следующих статей.
Среди прочих важных возможностей Урында пердоставляет возможность влияния. Без влияния не может обойтись ни одно серьезное учение, хотя и есть чисто теоретические науки, которые ещё не нашли своих практиков.
Влияние, не предосудительное с точки зрения морали, может быть осуществлено по схеме кисти. Для этого необходимы два компонента: табок и пацел, придающих форму. Цвет наполнения и экстерьера в значительной мере зависит от намерений и тритогенеза задачи, что так же является предметом детального рассмотрения в следующих статьях.
Негативное влияние оказывается с помощью сочетаний белого и несущего цвета. Несущим цветом может быть баурин – цвет опасности, стункл – цвет смерти и множество других цветов, осуждаемых моралью.
Следует, однако, учитывать, что вне зависимости от отношения морали к влиянию, цветной мир не может рассматриваться как система тяг и сочленений. Логичность и предсказуемость последствий оказанного влияния находится под сомнением, даже в случаях детальной их проработки. Поэтому практическое использование влияния всегда сопряжено с опасностью, предвидеть которую можно только в общем, не выделяя конкретных случаев и ущерб, полученный от влияния может многократно превысить выгоды полученные от него.
Я остановился лишь на некоторых возможностях Урында. В последующих статьях я планирую детальное обсуждение вопросов каждой из описанных и других возможностей, а так же и на дальнейшем описании теоретической основы и связях её с практикой применения этого мощнейшего учения.